Исследование показывает, что, возможно, не существует универсальных понятий для выражения некоторых эмоций.
Истинное значение слов может затеряться при переводе, согласно исследованию, которое показывает, что люди понимают такие термины, как “гнев” или “любовь”, по-разному в разных языках.
Например, в то время как понятие “любовь” тесно связано со словами “нравиться” и “хотеть” в индоевропейских языках, это понятие тесно связано со словом “жалость” в австронезийских языках — языковая семья, которая включает гавайский и яванский языки.“Хотя мы можем сказать, что существует слово для гнева в сотнях языках, на самом деле, эти слова могут не означать одно и то же”. — говорит Джошуа Конрад Джексон, соавтор исследования из университета Северной Каролины в Чапел-Хилл.
Делая записи в журнале «Science», Джексон и его коллеги сообщают, как они провели анализ 24 эмоциональных понятий, таких как гнев, любовь и гордость, в 2,474 языках. В исследование также включили более 2,400 неэмоциональных понятий, таких как “ссора”, которые использовались для дальнейшего изучения значений и контекста эмоциональных слов.
Затем команда провела анализ, основанный на нескольких значениях (многозначности) слов. Гавайское слово “pu’iwa” (“пью’ива”) относится и к “страху”, и к “удивлению”, показывая тесную связь между двумя понятиями. В других языках той же языковой семьи может быть одно и то же слово и для обозначения “страха”, и для “удивления”, и третье слово как “неизвестное” укрепляет вероятную связь между этими двумя эмоциональными понятиями внутри той языковой семьи. Однако, в других языках таких совпадений может и не быть, что показывают, что страх и удивление являются не связанными между собой понятиями для тех докладчиков.
Команда обнаружила, что эмоциональные понятия во всех языковых семьях сгруппированы вместе на основе того, являлись ли они положительными или отрицательными, пассивными или активными. Более того, некоторые эмоции, такие как печаль и сожаление, были, как правило, связаны в нескольких разных языковых семьях, где языковые семьи, географически близко расположенные, показывали большие сходства в значениях.
Тем не менее, наблюдались различия. Например, связь между словами “страх” и “удивление” в австронезийских языках, как гавайский, неочевидна в тай-кадайских языках, на которых говорят в юго-восточной Азии и за ее пределами, где слово “удивление” более тесно связано со словами “хотеть” и “надеяться”.
Согласно Джексону, в исследовании говорится, что, возможно, не существует универсальных понятий для выражения эмоций. “Возможно, люди со всего мира сталкиваются с тем, что их сердце бьется быстрее при возникновении угрозы. Однако, существуют различия в том, как мы осмысливаем этот опыт, как мы связываем поведение с опытом, и в том, как мы устно передаем этот опыт другим людям как эмоцию”. — сказал он, добавив, что такие ответы, по-видимому, формируются под воздействием культуры.
Однако, исследование основано на некотором парадоксе. “Наши результаты показывают, что не существует единого понятия для слова “страх”, но мы не могли бы провести анализ, не начав с понятия “страх” и не сравнив то, как оно выражено и объединяется в разных языках”. — говорит Джексон.
Но команда говорит, что словари все еще лучше, чем ничего. “То, о чем мы говорим в этой статье, не значит, что надо выбросить переводные словари; наоборот, мы говорим, что мы не можем слишком серьезно к ним относиться”. — говорит Джексон.
Доктор Анхелес Каррерас, эксперт по переводу, из Кембриджского университета, отметила, что часто словари дают ложное представление эквивалентности, отметив, что даже физические объекты, как луна, могут быть использованы по-разному, например, как слово мужского или женского рода, отражая разное представление одного и того же объекта. Она добавляет, что история также может формировать значение терминов. “Слово ‘нация’ известно целым рядом различных, зачастую противоречащих друг другу ассоциаций, которые оно может вызвать в зависимости от истории страны или общества.Майя Конколевска, внештатный письменный и устный переводчик польского/английского языков, помощница благотворительной организации Stephen Spender Trust, говорит она верит, что эмоции, которые мы испытываем, связаны с опытом наших предков.
“Мне всегда трудно переводить слово ‘уязвимый’ на польский, так как здесь нет прямого эквивалента”. — говорит она. “Когда я слушаю истории моей бабушки про ее детство во времена Второй мировой войны, мне интересно, не было ли там места для уязвимости в польской истории”.Как часть многоязычной семьи, Конколевска отметила: она считает, что небольшие различия в значении одного и того же слова в разных языках важны и полезны. “Мое любимое английское слово — ‘ошеломлен’. Я люблю это чувство, но я могу чувствовать это слово только на английском, так как оно не существует на польском”. — говорит она.
“Мой литовский друг говорит, когда он немного сердит, он может быть ‘сердитым’ на английском, но когда он по-настоящему сердит, он ‘сердит’ на литовском, так как, по его мнению, акцент и произношение литовского слова несет гораздо больше гнева, чем когда он произносит это слово на английском”.
Переводчик: Сона Мелконян ©Все права защищены.