Философ и социолог науки, Стив Фуллер, о размытом различии между истиной и ложью, о ложных новостях и о предвидении Платоном постправдивой ситуации.
Постправда была признана словом года в Оксфордском словаре 2016 г.. Поэтому оно так известно сейчас. Существует много причин, почему оно должно быть удостоено такой чести. Это объясняется вопросами, связанными с тем, каким образом на протяжении 12 месяцев оспаривались и пренебрегались экспертные полномочия, включая такие примеры, как избрание Дональда Трампа президентом, выход Великобритании из Европейского Союза и увеличение числа различных популистских движений — как полагали социологи и эксперты, это произошло бы в любом случае, вопреки всему.
Однако, я не вижу феномен постправды таким образом. Я понимаю с этой точки зрения, и я говорю, как тот, кто голосовал за Хиллари Клинтон еще в 2008 г., против Обамы. Я не тот, кто был на победившей стороне. Тем не менее, я понимаю этот феномен. Я считаю, он отражает более глубокий вопрос в интеллектуальной истории Запада. Поэтому люди, которые считают, что это просто феномен настоящего, понимают неправильно. Я вижу постправду как нечто, что всегда было с нами. Само это слово позволяет нам четко сформулировать то, о чем мы говорим.
Постправда проводит различие между тем, что является истиной и ложью, и между условием вероятности того, что является истиной и ложью. В философии мы называем первый вопрос ‘логикой первого порядка’ — мы говорим о таком мире, где все разделяют общие предположения. По отношению к ним мы можем сказать, истина это или нет. Существует также логика второго порядка, которая имеет отношение к миру, где мы не договорились о предположениях. В каком-то смысле, это об их установлении — с точки зрения этого вы можете говорить о том, что является истиной, а что — ложью.
Постправдивый мир касается последней ситуации. Кант называл это ‘трансцендентальными условиями’ — он говорил об этом с точки зрения вероятности того, что истина и ложь. И это то, что условие постправды выводит на всеобщее обозрение, это идея о том, что то, о чем мы говорим в политике и в мире в целом, это не просто о том, что истина и ложь, это об условиях, при которых кто-то решает, что является истиной и ложью. Самое интересное в постправдивой ситуации — это то, что вы признаете это и боретесь за то, при каких условиях выявляются истина и ложь.
Весь смысл ложных новостей, как риторический символ, используемый Дональдом Трампом, заключается в том, что его оппоненты также используют это. Обе стороны обвиняют друг друга в предоставлении ложных новостей: Трамп говорит о “Нью-Йорк Таймс”, “Нью-Йорк Таймс” говорит о Шоне Спайсере, о пресс-секретаре Трампа. Речь идет о состязании, и не о том, что истина и ложь, а об условиях, при которых решается, что является истиной и ложью. Это, действительно, проблема, которая, на самом деле, является частью происхождения западной философии, если вы связываете это с Платоном.
Платон — самый постправдивый человек. В этом отношении мы всегда были постправдивыми. Изначально в диалоге “Государство”, что является его основной работой, говорится о том, как создать справедливое общество. Самое интересное в том, как создать справедливое общество — это как в конечном итоге у вас разделяется мнение о том, что люди должны знать. С одной стороны, у вас есть люди, которых Платон называет ‘королями-философами’. Эти люди специально избраны по принципу их таланта. С ранних лет они обучаются абстрактным предметам: математике, философии, музыке и астрономии. Они сосредоточены, главным образом, на более крупных, на более космических вещах, а не на том, что думают другие люди.
Вы скажете, что эти люди — это те, кто знают истину, особенно, с точки зрения установления истины в вопросах управления. Тем не менее они уединены . Платон не считает, что все должны знать это. Он считает, если обычные люди действительно знали о таких вещах и знали, что мир открыт для всех этих возможностей, то это свело бы их с ума. Согласно Платону, единственная действительность, с которой большинство людей может справиться — это та, с которой они непосредственно сталкиваются. Все большее значение приобретает то, что те знания, которыми должна обладать остальная часть общества, — это те знания, которые соответствуют их образу жизни.
Это означает, что с точки зрения истины, эти люди знают ложный путь мира, который работает и позволяет тем, кто знают истинный путь мира, сделать мир лучше для всех. В этом суть “Государства” Платона — и это своего рода концепция постправды. Восприятие постправды в западной философии в конечном итоге идет из “Государства” Платона. Оно часто рассматривается как основополагающий документ западной политической философии, но также это документ, относящийся к социальной эпистемологии, то есть понимание того, как следует организовывать и распространять знания в обществе.
В данном случае вопрос сводится к тому, что люди должны знать, чтобы они могли жить. Для Платона это было своего рода открытым вопросом, в какой степени все должны знать истину, и, кто должен быть в состоянии решить, как узнать истину. Это равносильно проведению четкого различия между теми, кто должен контролировать условия, при которых истина и ложь — определенные противопоставления, и теми, кто просто должен быть в состоянии получить это, между теми, которым скажут, что является истиной и ложью. Платон делает это различие очень четко. Это вполне узнаваемо на протяжении всей истории Запада, если не человечества в целом. Это своего рода власть, основанная на знании и неведении.
Для Платона люди, которым следует создавать условия вероятности того, что является истиной и ложью — это те, кто обучены самым абстрактным формам знаний, имеющих самый универсальный вид охвата. Здесь он имел в виду математику, то, что мы сейчас называем физикой, астрономию, музыку — универсальные формы понимания мира, которые не зависят от каких-либо конкретных материальных условий.
С другой стороны, остальная часть человечества должна знать о формах знаний, имеющих отношение к образу жизни и опыту, который они имеют. Они должны быть усилены в этой форме знаний. Они должны знать о тех вещах, которые позволят им жить так, как они жили в прошлом. Платон считал это формулой для стабильного общества. Строго говоря, с точки зрения королей-философов то, что остальные люди знали, было ложью, в том смысле, что людей заставляли верить в то, что единственное, что было в мире, это, где люди непосредственно были связаны с их материальными условиями. Идти дальше было некуда, стремиться не к чему и думать не о чем.
Первое, что сделал Платон — установил этот первоначальный порядок постправды, где только определенная группа людей контролирует то, что истина и ложь, а все остальные просто считают, что это четкое различие между фактом и вымыслом. То, что заставляет работать постправду — это идея о том, что, если у вас есть люди, которые верят в то, что мир должен действовать определенным образом, независимо от того, где они находятся, вы проводите четкое различие между фактом и вымыслом. Когда я думаю об альтернативных вариантах этого мира, я считаю, что это просто вымысел. Платон навязывал эту идею. Этого очень много сегодня с нами— и это идея постправды.
То, как вы видите, насколько постправдивой является эта идея, что она весьма настойчиво проводит различия между фактом и вымыслом — именно этот тип людей Платон считал своими самыми крупными врагами в свое время. Они были драматургами — люди, которые создавали драму. Вы, должно быть, подумали о Древних Афинах как о месте, где в основном исполнялись пьесы в тех же общественных местах, где обычно проводилась политика. С физической точки зрения не проводилось четкого различия между фактом и вымыслом. Это должно было быть сделано каким-то образом. Платон возражал в драматургах против того факта, что есть люди, создающие альтернативную реальность, которая отличается от той реальности, о которой их обычно обучали быть правдой. Это выходило за рамки общепринятого понимания о том, что является истиной, а, что — ложью.
Платон считал, что такие люди были опасны, особенно, если пьесы были хорошими и реалистичными, о которых люди могли бы подумать, что то, что происходило на сцене, могло бы выйти за ее пределы. Реальность фактов и вымысла становится размытой. В тот момент Платон считал, что за этим последует хаос, возникнут социальные беспорядки. История Запада полна такими проблемами — это не свойственно для Платона. Интересно то, что это показывает, что и Платон, и драматурги прекрасно понимали друг друга. Они оба понимали, что действовали в постправдивом мире: то, что они делают, они соревнуются за условия, при которых решаются вопросы истины и лжи. Ни одна из сторон не принимает истину и ложь как должное.
В этом отношении вы можете увидеть, что то, что делает драматург — это как своего рода альтернативное правительство, альтернативный путь организации общества. Одно из того, что сделал Аристотель, ученик Платона, и, что заключало в себе эту чуткость, было его собственное представление о драме. Аристотель говорит о том, что очень уместно для истории эстетики: если у вас правильная пьеса, она достигает естественного завершения, заключения. Это то, что Аристотель называет ‘катарсисом’, где все эмоции и проблемы, которые растут у аудитории вместе с актерами, исчезают, и люди возвращаются к обычной жизни. Они выходят из театра такими, какими они были, когда входили в него.
Для Аристотеля именно таким образом должны быть созданы пьесы. Это также предполагает, что Аристотель включает пьесу в категорию вымысла. Весь смысл в том, что вы знаете, что то, что происходит в театре, остается в театре. Это был вопрос, который волновал Платона. Смысл о постправдивом мире, в котором мы сейчас живем, в том, чтобы эта проблема Платона о запрете публичного показа драматургов, была раскрыта. Это вновь стало актуальной проблемой. Вот почему вы видите людей, как Дональд Трамп или, 30 лет тому назад, Рональда Рейгана в Белом доме США — это в основном актеры определенного типа, которые в конечном итоге становятся очень известными, так как достоинства, которые они проявляют на сцене как актеры, считаются убедительными и уместными для политической арены. Это именно то, против чего выступал Платон. Это постправдивый мир, в котором мы сейчас находимся — Платон прекрасно это предвидел, ясно понимал, как это работало, и объяснял, почему он хотел убрать драматургов из республики.
Огюст Конт Заведующий кафедрой социальной эпистемологии факультета социологии, Уорикский университет, член Академии общественных наук Великобритании, член Европейской академии наук и искусств
Переводчик: Сона Мелконян (Sona Melkonyan) © Все права защищены.