GrotianMoment: часть вторая

Суверенитет (Sovereignty) и интервенция (Intervention)

Границы суверенитета государства со временем подверглись изменениям. На сегодняшний день уже очевидно, что некоторые государства более суверенны, чем остальные. Они имеют большую власть на мировой арене за счет мощного экономического и военного положения, и поэтому их позиция важнее, а действия – менее осуждаемы.

Суверенитет государства — это приоритетность его правительства во внутренней политике и независимость во внешних отношениях, то есть — целостность законодательных, исполнительных и судебных властей государства, полная власть на всей ее территории, а также неповиновение другим государствам в сфере международных отношений, за исключением тех случаев, когда государство добровольно соглашается в некоторой степени ограничить свою суверенность. Суверенность — неотъемлемая часть государства, соответственно она изначально всегда целостна и уникальна. На данный момент принцип государственного суверенитета не считается неограниченным и абсолютным, а рассматривается во взаимоотношении со многими известными принципами международного права. В частности, во внутренней политике принцип государственного суверенитета не должен противоречить правам человека и гражданина, а во внешних отношениях суверенность ограничена целым рядом принципов международного права, каковыми являются принцип невмешательства в развязку войны или принятие обязанностей при зачислении в международные или территориальные организации и так далее. Суверенитет государства в демократическом обществе исходит из суверенитета народа.

Что касается интервенции, то это понятие вовсе не является новостью. Законодательство ООН всем государствам дает право на нарушение границ других государств путем военных действий, ссылаясь на самооборону или в случае уполномоченности со стороны Совета Безопасности. Более того, государствам разрешается вторгаться на территорию другого государства, ссылаясь на коллективную самооборону. Само понятие интервенции — довольно спорный вопрос за пределами Законодательства ООН. За последние десятилетия появились несколько новых парадигм интервенции. Одна из развивающихся теорий вмешательства ассоциируется с активным продвижением прав человека. Идея, согласно которой государства имеют право на вмешательство в дела других государств, ссылаясь на защиту прав человека. Несколько подобных интервенций произошли в конце XX века. Например, в начале 1990-х произошла интервенция во имя Иракских курдов, когда несколько стран напали на Ирак, под маской защитников местных этнических курдов: или интервенция НАТО в Косово, целью которой якобы была защита этнических албанцев. Многие ученые поддерживают идею гуманитарного вмешательства, но также многие считают, что она приобретает позицию привычной прогрессирующей нормы.

Кроме этого, некоторые оправдывают также иные виды интервенции. Например, Ричард Хаас, бывший старший советник в администрации Джорджа Буша, защищает идею так называемого добровольного отказа от суверенитета. Согласно этой теории, государства добровольно отказываются от суверенитета, таким образом “созывая” вмешательство внешних акторов, если демонстрируют предосудительное поведение трех типов, которые оправдывают потерю суверенитета. Это — спонсирование терроризма, утаивание оружия массового уничтожения и нарушение прав человека. Последняя, третья причина потери суверенитета — парадигма уже существующего гуманитарного вмешательства.

Теория добровольного отказа от суверенитета вносит значительные изменения в традиционное восприятие суверенитета государства и принципа равенства. Хаас признает тот факт, что некоторые государства более суверенны, чем другие, не видя в этом ничего ошибочного.

Конечно, что касается Хааса, то он вряд ли мог заметить в этом что-либо негативное. Но на самом ли деле все это — права человека, либеральные ценности, невмешательство в дела других государств и так далее — не представляется ложью с красивым содержанием, но поддельной сущностью? Люди чувствуют несправедливость, но не находя тому объяснения, пытаются на все смотреть в рамках видимых процессов, где вместо антропоцентрической системы видят каннибалистскую и антигуманную систему.

Поскольку предлагаемая Хаасом теория преобладает в международных отношениях, она представляется как “GrotianMoment”. Согласно этой теории, суверенитет и равенство государства могут замениться  системой неравного суверенитета и превосходством великих держав. Поскольку де-факто великие державы всегда преобладали на мировой арене,а “GrotianMoment”, согласно теории Хааса, зачастую узаконивает правление великих держав, превращая его в теорию международных отношений большой важности. Конечно же, здесь Хаас не ошибся, но и не сделал никакого открытия, поскольку действия великих держав, в том числе их незаконные действия, почти всегда легализуются, потому что именно они диктуют правила игры и поведения.

Правовая теория государственности изменилась, и сегодня понятия “суверенитет государства” и “интервенция” сильно отличаются. Но, согласно нормам международного права, государственность не предполагает, что государства в своих границах могут демонстрировать любое поведение без каких либо последствий. Наоборот, кажется, что подобное неподобающее поведение может повлечь за собой применение непосредственных средств наказаний другими государствами.

Глобализация (Globalization) или государственная взаимосвязанность (StateInter—Connectivity)

На данный период времени происходящие в мире процессы имеют влияние не только с экономической точки зрения, но и политической, культурной и духовной. Создалось новое мироустройство, показателем которого является глобализация, а это предполагает, что социальные, политические, экономические, культурные и другие связи и отношения приобретают мировые масштабы. Глобализация — это явление, которое можно описать следующим образом: взаимозависимость этнических, социальных, культурных и коммерческих интересов разных областей, народов, которая распространяется на разные правовые сферы, в том числе и международное право.

Таким образом, за последние десятилетия международное право эволюционировало, превратившись из инструмента разрешения внутригосударственного антагонизма в мощный глобальный инструмент, который присутствует в повседневной жизни и влияет на решения и политику целого ряда государственных акторов и негосударственных субъектов. Международное право расширила свое влияние таким “строгим” образом, тем самым способствуя эрозии традиционного государственного суверенитета. Уже не считается правильным следующая точка зрения: государства могут делать на своей территории все, что захотят: вернее, то, что делают государства, зачастую влияет на другие государства, что влечет за собой соответствующую реакцию последних.

“GrotianMoment”есть результат глобализации, который влияет на вышеуказанный четвертый признак правовой теории государственности — способность вступать в международные отношения. Современные государства должны вовлекаться в международное сотрудничество, принимая соответствующее поведение, чтобы избежать санкций, общего “остракизма” или других видов вмешательства.

“GrotianMoment”: Новая теория государственности

Принятые четыре критерия государственности, с современной позиции международного права,уже недостаточны для доказательства того, что субъект должен рассматриваться как государство. В “GrotianMoment” в период фундаментальных изменений в условиях ускоренного формирования новых привычных правовых норм, государственные требования растут. Таким образом, каждый субъект, стремящийся к государственности, должен получить поддержку великих держав. Акт признания или непризнания субъекта великимидержавами напрямую влияет на реальное положение оного.

Этот вывод напрашивается из следующего правила великих держав: централизованная власть в руках нескольких мощных государств, к сожалению, задает направление глобальным отношениям. Например, в борьбе за государственность Косово получило поддержку великих держав, в результате чего его отделение от Сербии произошло относительно мягко. А такие государства, как Тибет, Тайвань, Северный Кипр, Южная Осетия и Арцах, не могут убедить великие державы в необходимости предоставления им государственности, поэтому они оказались за кулисами глобальных отношений.

Во-вторых, стремящаяся к государственности страна обязана также гарантировать уважение прав человека, в том числе нацменьшинств. В противном случае, ущемление их прав может привести к потере территориальной целостности государства. Когда в начале 1990-х бывшие СССР и Югославия распались, страны Евросоюза отказались признавать какой-либо субъект государством, особенно если он не стремился защищать права человека. Для крупных держав это стало подходящим поводом для вмешательства в дела суверенных государств во имя защиты прав человека.

В-третьих, любая стремящаяся к государственности страна обязана проявлять готовность к членству в международных организациях и следовать установленным правилам. В результате распространения международных организаций и правовых норм, которые существуют почти во всех аспектах политической жизни, для любой страны стало почти нереальным действовать, невзирая на международные структуры.

Четвертый признак государственности — обеспечение возможности вступить в международные отношения —для каждой стремящейся к государственности страны важный компонент. Фактически, теория государственности должна подвергнуться изменениям и принять этот “GrotianMoment”, включить новые требования и обеспечить более точное присвоение “ярлыка” государственности на то претендующим субъектам.

Повторно взглянув на нынешние геополитические события, становится ясным, что вышеуказанные четыре критерия оказались в “захваченном” положении. Сказанное отчетливо видно на примере ИГИЛ-а (Исламское государство Ирака и Леванты), хоть и не является признанным субъектом в международных отношениях, на сегодняшний день оно “более государство”, чем многие существующие, с достаточно распространенной территорией и структурой. Оно даже не считает нужным претендовать на государственность в международных отношениях. И говорить, что этот негосударственный субъект сегодня стеснен в международных отношениях и какими-то правилами поведения или, тем более, ограничен с точки зрения влияния на международные процессы, безусловно, неуместно и анахронично.

Заключение

Право является не только главным регулятором международной жизни, но и является весомым аргументом в полемике. Более того, в политике оно самопроизвольно становится предметом дискуссии. Оно часто двусмысленно и его принципы, как правило, применяются выборочно (например, факт “политической судьбы” Косово и Арцаха). Из инструмента управления межгосударственных отношений международное право превратилось в универсальную систему норм, правил и предписаний, управляя в разных функциональных сферах в рамках государств.  Глобализация оказала глубокое воздействие на поведение государств и, несмотря на то, что в результате государства утратили некоторые признаки суверенности, тем не менее, она продолжает считаться наиглавнейшей правовой теорией.

Мир преображается — он не становится ни хуже, ни лучше, он становится другим! Изменения, происходящие в мире, диктуют необходимость изменений в международных правовых нормах, которые, в свою очередь, упорядочат новые явления и процессы. Важно, чтобы эти изменения не проигнорировали самое главное: человека с его правами и свободами.

Автор: Анна Хачян. © Все права защищены.

Перевел: Раффи Ширинян.