Возобновление стереотипа — «жертва геноцида» во время …

Возобновление стереотипа — «жертва геноцида» во время военных действий в Нагорном Карабахе 02-06.04.2016

В каждом знаке дремлет одно и то же чудовище, имя которому — стереотип[i].

В наши дни, когда этнополитические конфликты преобладают в разных регионах мира, изучение механизмов, посредством которых возможно понять, описать и интерпретировать взаимоотношения между различными этническими группами становится все более актуальным. В ряд таких механизмов входят этнические стереотипы, которые, помимо того, что обрисовывают контуры этнических образов, также конструируют и воспроизводят уже существующую социальную реальность. Этнические стереотипы становятся средством для познания самого себя через описание собственной (автостереотипы) и чужой (гетеростереотипы) группы, через репродукцию этнической идентичности, которая приобретает релевантность только в сопоставлении с другими этническими идентичностями[ii]. Этнические стереотипы не только описывают существующую реальность, но и конструируют ее в соответствии с нуждами и требованиям социальной общности, формируя представления как о «других», так и о самих себе: акцентируя конкретные обобщенные характеристики или же нивелируя их[iii]. Именно таким образом этнические гетеростереотипы становятся одним из структурирующих элементов этнической идентичности, которая неизбежно предполагает двойственность стандартов: поскольку «мы» — это «не они», «они» не такие как «мы»[iv]. Факт противопоставления «мы/ свои» — «они/ чужие», то есть определения себя через призму других есть одна из важнейших функций этнических стереотипов.

Исходя из приведенного короткого теоретического обзора, я задалась вопросом — каковы особенности той модели армянской идентичности, которая конструируется с помощью восприятия самого себя через призму образа «врага» (в данном контексте — турков / азербайджанцев), и каким образом в течении века конструируется автостереотип «жертвы»[v]. Необходимо заметить, что в доминирующем армянском националистическом дискурсе, который воспроизводится, в основном, масс медиа, азербайджанцы идентифицируются с турками. В этом контексте отождествление любых исторических событий с геноцидом и с турками преподноситься как само собой разумеющийся факт[vi].

Исследовательский вопрос и методология 

В данном тексте я хочу представить и проанализировать циклический характер воспроизводства и трансформацию стереотипа «народ — жертва геноцида» на примере обострения военных действий в Карабахе в апреле 2016 года. Меня интересует как развивалось информационное поле в социальных сетях (форумах, электронных СМИ) в Армении во время четырехдневных боев и как вокруг данного пласта информации воспроизводился стереотип «новой жертвы».

Материал для данного короткого анализа был получен методом целенаправленной выборки. Из множества армянских виртуальных сообществ в социальных сетях  и СМИ, посвященных вопросу Нагорно-Карабахского конфликта, был выбран пласт информационного материала посвященного освещению боевых действий в апреле 2016 г. В основе отбора материала лежали следующие критерии: уровень активности социальных сообществ в рассмотренной мной теме (обсуждения, комментарии, подписки, и т.д.), актуальность и оперативность опубликованного материала.

Временной интервал отборки материала был выбран с 02.04. до 10.04.2016 года. Выбор интервала связан с тем, что военные действия обострились второго апреля и активная фаза действий длилась до шестого апреля, когда на форумах и в СМИ информация о ситуации в зоне боевых действий обновлялась почти каждую минуту. Обсуждения военных событий на интернет-форумах имели не систематический, а реактивный характер, они возобновлялись тогда, когда появлялось новое информационное событие. Это была кульминационная фаза информационного потока, когда большой пласт информации прямо или косвенно отсылал  к стереотипу «жертвы нового геноцида». Также, для сопоставления и для выявления постепенного процесса упадка информационного потока, я обратилась к материалу последующих четырех дней после официального прекращения огня. На форумах были представлены ссылки в виде различных интервью с экспертами, цитаты из разных международных отчетов и протоколов, карикатуры и мемы, которые указывают на интертекстуальный характер форумов. Подобная эклектичность информации нацелена на то, чтобы контролировать довольно обширный спектр реакций и рефлексий на события происходящие в зоне обострения конфликта, условно говоря, они воспроизводят эмоциональную и нравственную направленность всего информационного поля. Также, они являются неким ответом на информационную атаку с азербайджанской стороны, и наоборот.

Принцип цикличности стереотипа «жертва геноцида»

До 1960-х годов тема геноцида на территории Советского Союза находилась под официальным запретом и негласности. Лишь в середине 50-х годов это молчание было взорвано, и информация об армянских погромах в Османской империи постепенно стала проникать в литературу и искусство, формируя новый националистический дискурс в Армении. В течении сравнительно короткого времени сформулировался ярко-выраженный стереотип скорбящей «жертвы», способной вызвать сострадание, жалость и сочувствие. Распространению стереотипа способствовало строительство мемориала посвященного памяти жертвам геноцида. Так, в течении времени память о геноциде превратилась в устойчивый метанарратив[vii].

После трагических событий произошедших в городе Сумгаит с 27 по 29 февраля 1988 года поднялась бурная волна обсуждений «нового геноцида армян» и наблюдалась тенденция сохранения именно стереотипа «жертвы», пережившей страшную трагедию. На митингах Карабахского движения 1988 года появились транспаранты и плакаты с надписями «Сумгаит — продолжение геноцида», «Если бы СССР признал геноцид 1915 года, не было бы Сумгаита 1988 года», «Человечество должно признать геноцид 1915 года, чтобы не повторились сумгаиты» и т.д[viii]. Так, мысли о «новом геноциде» и стереотип «жертвы» непрерывно циркулируют в армянском националистическом дискурсе.

Следующим толчком интенсивного развития стереотипа «жертвы» стало убийство главного редактора турецко-армянской газеты «Агос» Гранта Динка. В 2008 году бейрутская художница армянского происхождения Анита Тутикян подготовила плакат «1.500.000 + 1» в память о Динке[ix]. Этим она подчеркнула мысль о том, что Динк стал очередной жертвой продолжающегося геноцида армян.

Очередная волна обсуждений данного метанарратива разразилась после трагических событий в сирийском городе Кесаб. 21 марта 2014 года началось вооруженное вторжение исламистских террористических группировок Аль-Каиды в армянонаселенный город Кесаб, расположенный на северо-западе Сирии в провинции Латакия. Большинство христианского населения города было вынуждено покинуть свои дома и места проживания. События в Кесабе стали предметом серьезного обсуждения и осуждения среди армян всего мира. В социальных сетях и СМИ не прекращались призывы к мировому сообществу «остановить новую резню армян»[x].

Использование подобных метанарративов-стереотипов означает, что воображение социума не свободно, так как стереотипизация связана с беспрестанным повторением. В течении последних шестидесяти лет, дискурс «жертвы геноцида» в Армении проецируется на различные исторические события и действия со стороны Азербайджана (и Турции, в едином лице). Как и во всех таких метонимических стереотипизациях, репрезентация связана с исключением: тем самым этнические стереотипы участвуют в конструировании этнической идентичности, формируя устойчивые представления о «себе — жертва геноцида» и о «других — враг убийца». Разыгрывающие патриотический дискурс стороны (политики, СМИ и т.д.), обращаясь к знакомым стереотипам, не создают новую политическую риторику[xi]. Они принимают традицию националистической аргументации, тем самым опустошая значение данного метанарратива.

«The past is not dead, in fact it is not even past»[xii]

Военные действия между Арцахом (Нагорным Карабахом) и Азербайджаном возобновились 2 апреля 2016 года. Согласно официальным данным, ожесточенные бои длились четыре дня, с последующей интенцией убывания военной эскалации и спорадическими обстрелами в зоне конфликта.

В первый день обострения военных действий, в сети появились информационные материалы и фотографии с мест ожесточенных боев. Информация выложенная в социальных сетях на первых порах вызвала волну паники, негативных высказываний по отношению к азербайджанцам и мгновенному возобновлению идеи «жертвы геноцида». После этого армяне, проживающие как на территории Армении, так и за ее пределами, выступили с требованиями следующего содержания: а) дать политическую и моральную оценку военным действиям; б) выявить все экономически и политически заинтересованные стороны; в) наказать непосредственных виновников возобновления боевых действий в зоне конфликта и т.д.

Постепенно форумы пополнялись новыми материалами и эмоционально окрашенными демотиваторами по поводу боевых действий. Следующим этапом в развитии информационного поля стала некоторая «легитимизация» выложенной информации. Администраторы и участники форумов в своих требованиях ссылались на высказывания политиков, международных организаций (Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, United States Senate Committee on Foreign Relations, Institute for War and Peace Reporting), диаспорных представительств. К акциям против возобновления военных действий были привлечены известные актеры и культурные деятели со всего мира. С такими текстами, как «Мы скорбим с армянским народом», «Мы против геноцида», выразили свою солидарность Шарль Азнавур и Джордж Клуни. С финансовой поддержкой и с призывами прекратить «новый геноцид армян» выступила армянская диаспора с разных концов мира (рис. 1.).Во многих диаспоральных центрах были организованы акции по сбору средств для помощи семьям, которые пострадали во время боевых действий[xiii]. На интернет-форумах были объявлены сборы предметов первой необходимости (продукты питания, одежда, средства гигиены и т.д) и денежные сборы для пострадавших жителей приграничных районов и для солдат.

Рис.1. Митинг армян в Вашингтоне против эскалации военных действий[xiv].

Следующим шагом в развитии стереотипа «жертвы» на страницах интернет форумов было введение в дискурс религиозной тематики. Уже на второй день, после обострения конфликта, появились фотографии изображающие осквернение трупов убитых, параллельно им появляются изображения икон и тексты молитв (особенно в комментариях). Аппелирование к религиозным чувствам народа, является хорошим рычагом и стратегией для поднятия национального самосознания. Одной из самых заметных форм десекуляризации, особенно динамично развивающейся в странах постсоветского пространства, является религиозный национализм[xv]. Религия сегодня все чаще идет в ногу со «священным прошлым» нации (мифом о происхождении). Вместе они становятся детерминантами этнического самосознания и широко применяются для легитимизации политических, экономических, социальных и культурных прав этнической группы[xvi]. Именно это явление лучшим образом можно проследить в последние годы на сцене Нагорно-Карабахской конфронтации. Новая оптика на «истинное знание» исторического прошлого в сочетании с (псевдо)религиозными настроениями и лозунгами, определяет национальный радикализм, который не только формирует общественные слухи, журналистский дискурс, но проникает и в академическую жизнь и в политическую борьбу, становясь одним из весомых факторов создания стереотипа «жертвы». Примером усиления религиозной чувствительности в карабахском противостоянии, можно привести информацию в СМИ об убийстве через отрезание головы срочника Карама Слояна в апреле 2016 года, которое было интерпретировано, как проявление религиозного экстремизма[xvii].

С другой стороны, на интернет форумах несколько дней не умолкали напутственные и обережные молитвы за добровольцев, уезжающих на линию огня, и за срочников, защищающих границу. Появилось бесчисленное количество фотографий молящихся солдат и их матерей, священнослужителей с оружием и т.п (рис. 2.).

Рис. 2. Армянские солдаты у полевой часовенки, Нагорный-Карабах[xviii].

Также, следует отметить, что на дискурсивном уровне произошел некоторый перелом с выраженным самокритичным (циничным) отношением по поводу возобновления конфликта, государственной политики, массовой паники и известного стереотипа. Так, в первый-же день военных действий в Ереване была организована неофициальная мобилизация мужчин, которые выступали с призывами содержащими анти-жертвенную позицию: «Мы не народ жертв, мы народ — героев», «Сумгаит не повторится». Интересно, что именно на митингах, организованных армянскими диаспорами в разных государствах, тема «нового геноцида» была гораздо актуальнее, чем в Армении. Это обусловлено тем, что основная часть армянской диаспоры образовалась в результате геноцида в Османской империи, и ее существование легитимизируется витальностью этого метанарратива.

Подводя итог приведенного выше короткого обзора, можно начертить основную траекторию развития электронной информации, которая обусловила новый всплеск уже больше четверти века существующего стереотипа «жертвы нового геноцида». За последние 25 лет (после Карабахской войны) любое социальное или политическое явление, угрожающее существованию армян как нации, приобретало как бы заостреное значение, поэтому и понятие «жертва геноцида» часто приобретало особо выраженную националистическую окраску. Витальность данного метанарратива очень сильно зависит от государственной политики Армении . Такие мемориальные даты, как день памяти геноцида армянского народа в Османской империи (24 апреля), день памяти погромов в Азербайджанской ССР (в Сумгаите; 27-29 февраля), день освобождения города Шуши (8-9 мая) и т.д., диктуют социальные практики, которые, как правило, несут в себе идею данного стереотипа. В такие событийные дни, когда в Армении на центральной площади представителями националистических движений и партий, сжигается турецкий / азербайджанский флаг, присутствует ярко выраженная национальная символика (флаг Армении, военно-патриотические песни) и идеологическая пропаганда, в социальных сетях и на форумах повышается активность националистически окрашенных комментариев и демотиваторов. Все это усиливает противопоставление «свой — чужой», «жертва — враг/убийца», что в свою очередь стимулирует цикличность известного стереотипа. Это динамичный процесс, который активно наполняется новыми смыслами и практиками.

---

---

[i] Барт Р. Избранные работы. Семиотика. М.: Прогресс. 1989.

[ii] Смит Э. Национализм и модернизм: Критический обзор теорий современных наций и национализма. Праксис. М.: 2004. С. 370.

[iii] Hogg M. A. & Abrams D. Social Identifications: A Social Psychology of Intergroup Relations and Group Processes. London: Rutledge. 1988.  P.19.

[iv] Здравомыслов А., Цуциев А. Этничность и этническое насилие: противостояние теоретических парадигм.  Социологический журнал. 2003, № 3 стр. 20-50.С. 23.

[v] 24 апреля 1915 года в Константинополе начались массовые аресты армянской интеллектуальной, религиозной, экономической и политической элиты. Массовое уничтожение и депортация армянского населения Западной Армении (Восточной Анатолии), Киликии и других провинций Османской империи осуществлялись правящими кругами Турции и в 1915-1923 гг.

[vi] Schutz, A. and Luckmann, Th. Structures of the Life-World. London 1974. P.4.

[vii] Шагоян Г. Армянский геноцид как метанарратив травматической памяти. К 101-летней годовщине армянского геноцида: тема без «исторических уроков»? Гефтер. Режим доступа http://gefter.ru/archive/18335 . Дата публикации: 25.04.2016. Дата обращения: 26.04.2016.

[viii] Marutyan H. Iconography of Armenian Identity: The Memory of Genocide and the Karabagh Movement. Yerevan: «Gitutyun» Publishing House of the National Academy of Sciences, Republic of Armenia. 2009.

[ix] Արեան, Ս․ՊէտքէհասկնանքորՀրանդՏինքը «1.500.000 + 1» չէր․ 19․01․2014 / 27․10․2017․ URL: http://hetq.am/arm/news/32059/petq-e-hasknanq-or-hrand-tinqy-1500000—1-cher.html.

[x] Кесаб напомнил о геноциде армян. Pravda.ru. Режим доступа: http://www.pravda.ru/world/asia/middleeast/03-04-2014/1203124-kesab-0/ . Датапубликации: 03.04.2014. Датаобращения: 15.04.2016.

[xi] Billig  M. Banal Nationalism. London: Sage, 1995. P. 93-127.

[xii] William Faulkner. Requiem for a Nun. NY: Random House. 1951. Act I, Scene III.

[xiii] Кто сколько денег передал в НКР (список) ( арм. Ով որքան գումար է փոխանցել ԼՂՀ-ին (ցանկ)). 168 hoursnewsandanalysis. Режим доступа: http://168.am/2016/04/09/621270.html. Дата публикации: 09.04.2016. Дата обращения: 10.04.2016.

[xiv] Stop Aliyev protest at Azerbaijani Embassy in Washington demands end to attacks on Nagorno Karabakh. Public radio of Armenia. URL: http://www.armradio.am/en/2016/04/11/stopaliyev-protest-at-azerbaijani-embassy-in-washington-demands-end-to-attacks-on-nagorno-karabakh/. 11.04.2016 / 12.04.2016.

[xv] Кормина Ж.В., Штырков С.А. Православные версии советского прошлого: политики памяти в ритуалах коммеморации // Антропология социальных перемен. Исследования по социальнокультурной антропологии. // Под ред. Э. Гучинова, Г. Комарова. М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2011.

[xvi] Кормина Ж. В., Штырков С. «Это наше исконно русское, и никуда нам от этого не деться»: предыстория постсоветской десекуляризации // Изобретение религии: десекуляризация в постсоветском контексте. СПб: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге. 2015. С. 7-46.

[xvii] Гибель «срочника» Слояна: расправа исламистов в Нагорном Карабахе. EADaily. Режим доступа: https://eadaily.com/ru/news/2016/04/17/rasprava-islamistov-v-nagornom-karabahe. Дата публикации: 17.04.2016. Дата обращения: 18.04.2016.

[xviii] Нагорно-карабахский конфликт: армянское духовенство между крестом и оружием. Irates.am. Режим доступа: http://www.irates.am/hy/1464541574. Дата публикации: 29.05.2016. Датаобращения: 29.05.2016.

---

Автор: Эвия Оганнисян (Eviya Hovhannisyan) © Все права защищ

---