Парламентские выборы 2017 года в РА не решат вопрос власти

Подходит к концу избирательная кампания назначенных на 2 апреля 2017 г. парламентских выборов. В избирательных процессах принимали участие 5 партий: Республиканская партия Армении, Армянская революционная федерация, Армянское возрождение, Коммунистическая партия Армении, а также 4 блока: “Конгресс-НПА”, “Елк (Выход)”, “Царукян” и “Оганян-Раффи-Осканян”. Все эти 9 политических сил, по сути, со времен независимости присутствовали в социально-политической жизни Армении.  Если не непосредственно для политических сил, то для включенных в них лиц, это точно не первые выборы:  они участвовали в формировании социально-политической жизни Армянской Республики, работая на многочисленных должностях госуправления[i].

Хотя, чтобы составить представление о парламентских выборах и последовавших за ними развитиях, следует провести параллели с предыдущими 5 выборами, однако, принимая во внимание ряд объективных и субъективных причин, целесообразно преимущественно сосредоточится на сравнении с парламентскими выборами 1999 г. Если парламентские выборы 1999 г. исключительно претендовали на то, чтобы решить вопрос, кому фактически (de facto) будет принадлежать власть (до Конституционных изменений 2015 г. этот вопрос решался на президентских выборах), то сегодня  парламентские выборы определяют носителя власти юридически (de jure), что обусловлено изменением системы управления и новым статусом, приобретенным законодательным органом. Следовательно, в связи с важностью вопроса принадлежности власти, процесс этих парламентских выборов вынуждает провести сравнение преимущественно с выборами 1999 г., не гнушаясь также затрагивать отдельные эпизоды истории Третьей Республики Армении.

Правительственный фронт

На парламентских выборах 2017 года правящий лагерь представлен двумя партиями в лице РПА и АРФ. Эти две партии сотрудничали друг с другом в 1991-94 гг., однако в середине 1994 г. РПА присоединилась к блоку, возглавляемому АОД, и даже публично поддержала временную приостановку АРФ президентом Тер-Петросяном в декабре 1994. С 1995 г. РПА находится во власти, сначала сотрудничая с АОД, а в 1999 г. с НПА. В 2003 г. РПА образовала коалицию с АРФ и ПОЕ, в 2007 г. в формате РПА-ППА-АРФ, в 2008 г. РПА-ППА-АРФ-ПОЕ, в 2012 г. РПА-ПОЕ, в 2015 г. РПА-АРФ[ii].

Сегодня первым номером списка РПА является министр обороны РА Виген Саргсян, который хоть и партийный, согласно различным анализам, преимущественно считается преемником Сержа Саргсяна. В 1999 г. министр обороны РА Вазген Саргсян был фактическим лидером блока “Единство”, хоть и уступил первое место в пропорциональном списке лидеру НПА Карену Демирчяну. В 1999 г. блок “Единство” шел на выборы с лозунгом “Построим и защитим”, а нынешний лозунг РПА — “Безопасность и прогресс”. Семантические, даже поверхностные восприятия указывают на схожесть и основные мишени двух лозунгов. На этих выборах медиа была переполнена анализами о том, что министр обороны (Виген Саргсян), если не в 2017 г., то в 2018 г. станет премьер-министром, что представляется как желание Сержа Саргсяна. В 1999 г. в период парламентских выборов такие же утверждения распространялись о министре обороны Вазгене Саргсяне. Тогда было в высшей степени вероятно, что блок “Единство” займёт большинство мест в парламенте, и премьер-министром был бы кандидат именно этой единицы. Вазген Саргсян ещё во время президентских выборов 1998 г. хотел, чтобы Карен Демирчян был назначен премьер-министром РА, против чего, кстати, был тогдашний президент Роберт Кочарян. Из-за преобладания этих же настроений премьер-министром стал министр обороны Вазген Саргсян. В 1999г. серьёзной опоры был лишён премьер-министр Армен Дарбинян, чья партия “Аржанапатив апага (Достойное будущее)” набрала 3 процента голосов. Сегодня же Карен Карапетян лишён серьёзной опоры. Если в 1999 г. Р. Кочарян всеми способами стремился сохранить А. Дарбиняна на посту премьер-министра (в конъюнктурном, краткосрочном смысле), то сегодня Сержу Саргсяну пребывание К. Карапетяна на посту премьер-министра в перспективе видимо не кажется таким уж целесообразным, особенно в связи с нежеланием передавать власть в переходный период 2018 г. Тем не менее схожесть между РПА и блоком “Единство” искусственна, ограниченна лишь показательным подражанием. Очевидно, в случае победы РПА пока не будет смены премьер-министра, в первую очередь учитывая фактор влияния России.

На втором крыле власти — АРФ, которая в 1999 г. участвовала на выборах впервые, будучи лишённой этой возможности в 1995 г. Характерно, что АРФ выступала под защитой Р. Кочаряна, одновременно представляясь как оппозиция. Учитывая падение и ослабевание позиций АОД, конфронтировавшей против АРФ, автоматически должен был расти авторитет АРФ. С такой позицией тогда АРФ получила 7.84% голосов. После 27 октября 1999 г. АРФ уже ещё более склонилась в сторону власти, в дальнейшем постоянно становясь частью коалиций. Единственная непреодолимая морщина возникла в 2009 г. из-за нормализации армяно-турецких отношений, когда АРФ, в основном в результате давления иностранных структур, вышла из правящей коалиции, возвратившись в неё в 2015 г.

Это факт, что АРФ, начиная с 1998 г., не имела как таковых принципиальных или основополагающих разногласий с находящимися на высоте власти деятелями. Единожды такая проблема коснулась конкретной ситуации во внешней политике, между тем как во внутренней политике преобладало гармоничное сотрудничество, что значительно повлияло на рейтинг АРФ. В этом отношении АРФ полностью разделяет ответственность за внешнюю и внутреннюю политику РА за 1999-2009 и 2015-2017 гг. Можно утверждать, что сегодня авторитет АРФ значительно подорван, и с 1890 г. по сей день у неё вероятно самый низкий рейтинг. Поэтому и не вызывает удивления активное участие должностных лиц (министров, губернаторов и т.д.) АРФ в партийной кампании, которая направлена на преодоление 5-и процентного порога.

Неправительственные силы

Оппозиционное поле Армении более разнообразно и вместительно, однако параллельно с этим преимуществом здесь царят раздроблённость и вражда. Если дать одну точную формулировку — власть готова немного уступить из того, что у неё есть, тогда как оппозиция неспособна уступить из того, что она получит в будущем. Так или иначе, поле неправительственных сил следует разделить на три группы, в первом из которых укладываются блоки “Конгресс-НПА” и “Елк (Выход)”, а также партия “Свободные демократы”. Члены этих трёх сил в 2008-2012 гг. совместно инициировали движение 2008 г., после основали блок “Армянский национальный конгресс” и приняли участие в парламентских выборах 2012 г. Ещё с 1988-91 гг., с периода Арцахского движения берёт начало сотрудничество многих из них, которая была нарушена в последний период правления АОД, и уже в 1999 г. в роли наследников Армянского общенационального великого движения выступали партия АОД, блок “Родина” и партия “Свобода”. В сущности, эти партии были наиболее близки друг к другу с точки зрения как политического прошлого, так и идеологических принципов. В 2017 г. в случае либералов ситуация та же: они исповедуют ту же либеральную идеологию, требуют коренной пересмотр внешней и внутренней политики Армении, но продолжают оставаться раздроблёнными, неспособными избавиться от личных симпатий и амбиций. В 1999 г., дав предпочтение отдельному участию, АОД получило 1.17%, “Родина” — 1.23%, “Свобода” — 1.07%. Надеемся, однако, что в этот раз картина не повторится для АНК, Елк (Выход) и СД, так как без либерализма НС будет лишено внутренних противовесов, что значительно ослабит опору этого основного государственного института.

Вторую группу неправительственного лагеря составляют Компартия и ОЕК (Армянское возрождение), которые в 1999 г. преодолели порог в 5% и появились в парламенте. Ныне, однако, Компартия лишилась такого харизматичного лидера, как Сергей Бадалян. Этот пробел можно заполнить тактикой выступления с классической левой идеологией, озвучивания зрелых и современных идей социализма вместо советской ностальгии. Для ПАВ тоже будет сложным преодоление 5 процентов честными политическими методами. Если в 1999 г. ОЕК был представлен группой образованных молодых людей, которые обещали привнести свежие идеи в НС, то прошлое нынешнего ПАВ связано с самоцельным шагом превращения за один день из радикальной оппозиции в завзятую сторонницу власти в 2008 г. с ответственностью за 1 марта, а также с клеймом правящей партии в 2008-2014 гг.

В третьей условной группе — блоки “Царукян” и “Оганян-Раффи-Осканян”, лидерам которых, Гагику Царукяну и Сейрану Оганяну, так и не удалось объединиться и воплотить в реальность дублирование блока “Единство” 1999 г. Кстати, до выборов из известных центров пропагандировалась именно эта идея союза, намекая на схожесть Царукяна и Оганяна с К. Демирчяном и В. Саргсяном, где первый выступал в роли строителя и создателя, а второй — опытного военного деятеля. Внешнее подражание этого союза и блока “Единство”, однако, сущностно хромало бы, так как союз 1999 г. был направлен против Кочаряна, тогда как блок 2017 г. неминуемо было бы направляемо им. Оба блока лишены идеологической опоры, сформированы исключительно вокруг личностей, что уже достаточно, чтобы в случае, если Оганян или Царукян совершат нестандартный шаг, внутренняя трансформация и внешнее преображение блоков будут сопровождаться безобразными актами обрушения. Зеркальное отражение таких развитий поднимается в февральском цугцванге 2015 г. Так или иначе, в случае с блоком “Царукян” довольно вероятно, что повторится сценарий 2007 г., когда ППА предпочла коалиционное правительство. Предвыборный марафон блока “Царукян” схож больше с кампанией 2007 г., чем 2012 г.

Шансы блока “ОРО”, выступающего как министерский клуб, довольно шаткие. За спиной возвышается фигура бывшего министра обороны НКР, ныне арестованного Самвела Бабаяна, который не в первый раз вмешивается в политическую жизнь РА. В 1999 г. в качестве министра обороны НКР С. Бабаян и не скрывал, что защищает блок “Право и единение”, созданного объединением партий ныне уже нашедшего пристанище в списке РПА Арташеса Гегамяна “Национальное единение” и Айка Бабуханяна “Союз конституционное право”. В 1999 г. Бабаян убеждал, что именно в случае победы этого союза решатся множество проблем, вставших перед Арменией. Этот союз в 1999 г. собрал 7.9%. Однако эти привносящие изменения при первой же возможности забыли о Самвеле Бабаяне и поспешили укрыться под покровительством Сержа Саргсяна. После освобождения из тюрьмы уже в 2007 г. Бабаян напрямую принял участие в парламентских выборах со своей партией “Союз” и собрал около 3 процентов голосов. Сегодня блок “ОРО” тоже имеет нескрываемое притязание оказаться в парламенте. Учитывая аморфный вид этой единицы, отсутствие чёткого политического мессиджа и деидеологизированность, такую задачу будет трудно решить.

Заключение

Наличие новой Конституции, принятого избирательного кодекса, колоссальных размеров административного ресурса создали огромнейшую фору для Сержа Саргсяна и его РПА. Для Саргсяна это удобный случай одержать победу без насилия, уже вне избирательных участков решив вопрос требуемых голосов[iii]. Проблема в том, что рейтинговые кандидаты правящей партии обладают внушительными финансовыми ресурсами и в состоянии до выборов обеспечить свои голоса. А эти голоса автоматически достанутся РПА, решая главную сложность выборов 2007 г. и 2012 г., когда мажоритарные кандидаты РПА собирали больше голосов, чем партия. Другими словами, мажоритарные кандидаты РПА с большей усердностью работали для себя, придавая партии лишь второстепенный статус. Сегодня партия и кандидат объединены в одной бюллетени, облегчая задачу РПА.

В этой ситуации для Саргсяна величайший подарок — разложившееся либеральное поле, которое так и не извлекло уроков из 1999 г. и неспособно оставить разногласия и, отказавшись от личных притязаний, стать одной сильной партией. Как и во всемирной практике, в Армении тоже либерализм не может отвоевать свои потерянные позиции, и выборы 1999 г. показали, что важнейшая проблема этой идеологии — неспособность объединиться. Ныне сложилась почти та же картина с некоторыми новыми и другими колебаниями из-за особенностей времени. Это крыло имело реальный потенциал предложить альтернативу и, объединившись, предотвратить рассеивание своих голосов. Казалось, выборы ОМС, состоявшиеся в конце 2016 г., должны были явиться четким сигналом для этих сил, однако каждая предпочитает воплотить в жизнь собственные договорённости, думая, что власть оставит с пустыми руками в особенности не их. Тогда как 1999 г. — прецедент того, что либеральное крыло может также остаться вне парламента. Безусловно, не только армянскому либерализму присуще искусство не извлекать уроков из истории.

Так или иначе, внутренняя и внешняя политическая ситуация Армении подсказывает, что ожидаемое на первое воскресенье апреля голосование не сможет дать ответы на ближайшие вызовы, передавая борьбу за власть на 2018 год. Хотя в дальнейшем парламентские выборы будут единственным путём формирования власти, в связи с переходной ситуацией им не суждено нести ответственность за передачу власти. Ни одна партия сегодня не поставила перед собой приоритетной задачей как таковой отнять власть у РПА, хотя на словесном уровне в середине предвыборной кампании ситуация изменилась особенно для блоков “ОРО”, “Елк (Выход)”, и “Царукян”. Тем не менее, это ограничивается лишь рамками популизма. Если РПА стремится к абсолютному большинству, а блок “Царукян” — максимум к половине парламента, то единственной проблемой остальных сил является преодоление процентного порога. В этом плане вновь всплывает пример 1999 г., когда не было сил, имеющих волю или инстинктивное стремление явиться преградой между блоком “Единство” и правительственными рычагами. В такой ситуации изучать проблему обладания властью просто невозможно. Истинный носитель власти решится в 2018 г., но от процесса будут далеки как партии, так и общество. Если вопрос наследования (трансформации) власти не решается путём свободных и справедливых выборов, приоритетными становятся закулисные интриги. Власть приступит к организации стадии трансформации, а оппозиция 3 апреля вновь вспомнит отзыв тех же либералов после выборов 1999 г.: “власть выбрала власть”.

[i]К примеру, список “Конгресс-НПА” возглавляет первый президент РА Левон Тер-Петросян, второй номер пропорционального списка “Свободных демократов” — бывший премьер-министр Грант Багратян, второе место блока “Елк (Выход)” также занимает другой бывший премьер-министр Арам Саргсян. Почти все представители списка РПА сегодня занимают высокие должности. То же касается и АРФ в лице первых трёх номеров списка: Армен Рустамян (депутат НС с 1999 г.), второй номер — Агван Варданян (1999-2007, 2012-17 гг. депутат НС, бывший министр труда и социальных дел РА), третий номер — министр ТУР РА Давид Локян (ранее лидер фракции АРФ в НС, министр градостроения и министр сельского хозяйства РА); блок “Царукян” возглавляет бизнесмен, бывший член СНБ, депутат НС Гагик Царукян. Лидеры блока “ОРО” — бывшие министры: министр обороны Сейран Оганян, министры ИД Раффи Ованнисян и Вардан Осканян. Лидер ПАВ — бывший председатель НС, бывший ССБ Артур Багдасарян. Представители Компартии тоже не исключения, хотя они были близки к источнику власти до независимости, в “процветающие” советские времена.

[ii]РПА с 2012 г. имела большинство в парламенте, однако предпочла разделить ответственность за власть с другими партиями.

[iii]Выдающаяся информация, которая напрямую касается организации избирательного процесса и текущих работ, а также неизбежно результатов. См. https://news.am/arm/news/379458.html.

Автор: Нжде Овсепян. © Все права защищены.

Перевела: Анна Акоджян.